terplasi

Кто такой Борис Корнилов - я не имел понятия ровно до того момента, как эта книжка попала в мои руки. Но почитав некоторые стихи, понял, что поэт достаточно крепкий, интересный, а, главное, явно вписанный в контекст 1930-х. Последнее и стало прерогативой при покупке.Я приличий не нарушу,Не накликаю беду - Погляжу в чужую душу,Погляжу и отойду.1934(?)В этом бесхитростном и самом коротком его стихе отлично выражен автор: свободный, беззлобный, не в меру любопытный. Но самое-то главное и не сказано. Да и не могло быть сказано: что подсматривать в эти годы было, как минимум, опасно и неразумно. Собственно, подсматриванием Корнилов никогда не занимался. Его любознательность - это любознательность натуралиста. Я бы даже сказал, юного натуралиста, потому что Корнилов всю жизнь был, по большому счёту, большим ребёнком, - любителем выпивки (из-за чего был выгнан из Союза писателей) и громко побренчать на гитаре. Сходился с людьми он быстро, так же быстро он мог и разойтись - короткий брак с Ольгой Берггольц тому пример. По мнению автора вступительной статьи Никиты Елисеева, такие люди, в общем-то, составляли костяк тех, кто совершал революцию, а затем был убран приспособленцами. По той же причине он, мягко говоря, спорно сравнивает с ними Хрущёва - к чему, зачем?Но мы, собственно, отвлеклись от темы. Корнилов был живым классиком советской литературы. Почему? Потому что именно он был автором знаменитой "Песни о встречном":Нас утро встречает прохладой,Нас ветром встречает река.Любимая, что ж ты не радаВесёлому пенью гудка?Не спи, вставай кудрявая,В цепях звеня,Страна встаёт со славоюНа встречу дня."Песня из кинофильма "Встречный". Музыка Шостаковича. Слова народные". Да-да, именно так. Как оно часто и бывает. Впрочем, не по забывчивости, а потому что негоже объявлять автором человека, который был убран. Даже в его свидетельстве о смерти было написано: "Причина смерти расстрел". Коротко, ясно и честно. Разумеется, 1938 год.Словно бы предчувствуя смерть Борис Петрович не раз обращался к этой теме, каждый раз по новому её описывая. Но лучше всего получилось раннее (хотя всё творчество уложилось практически в одно десятилетие):И звякнет последняя пуля стрелкаИ кровь мою на землю выльет;Свистя, упадёт и повиснет рука,Пробитая пулей навылет.Или - ты подумай - Сверкнёт под ножомМоя синеватая шея.И нож упадёт,Извиваясь ужом,От крови моей хорошея.Потом заржавеет,На нём через годКровавые выступят пятна.Я их не увижу.Я пущен в расход.И это совсем непонятно.("Война", 1930)Тут говорить нечего. И всё же во многих других стихотворениях Коринилов точно так же отмерял себе жизненный срок. Есть горькая ирония в том, что чем меньше ему оставалось прожить, тем дольше он должен был прожить в стихах. Близилось злосчастное сотрудничество с бухаринскими "Известиями", хотя это едва ли был единственный, да и вообще реальный повод для ареста и последующей ликвидации.В поэзии Корнилова нет ни грамма вредного с точки зрения той литературы. Ну да, кулаки всегда выглядят сильными, достойной соперника силой, но всё равно автор показывает, что они мерзавцы и что с ними не по пути. Разумеется, враг в конце тяжёлыми усилиями вырывается из землис корнем. Кулак - не просто идеологический враг, он реальная сила. Но тем ценнее подвиг борющихся. Правда, к этому тоже цеплялись. Увы, критики - народ частенько не просто подневольный, но и раболепный и логичные плюсы превращает в минусы. Не могли простить Корнилову и его деревенщину, его происхождение с Севера и потому особое, через призму происхождения, восприятие мира. И это при том, что и здесь Корнилов вполне конкретно, а, главное, искренне говорит о том, с кем ему по пути:Не сказал, что есть другие кони,Из железа кони,Из огня…Ты б меня, мой дорогой, не понял,Ты б не понял нового меня.Потому ты не поймёшь железа,Что завод деревне подарил,Хорошо которымЗемлю резать,Но нельзя с которым говорить.("Лошадь", 1925)Порой критики готовы обвинить автора и в ностальгии. Но мы, как известно, все родом из детства, и разве можно укорить человека в том, что в старой жизни тоже было хорошее. Разве лошадь - враг Советскому государству?Врага, впрочем, можно найти везде. А до того, пока всё относительно благополучно Корнилов гуляет и пишет. Пишет легко, много, с душой. Корни его поэзии народны: здесь и Есенин, с которым они так и не познакомились, здесь и Пушкин, и Жуковский. Здесь и его друг - Эдуард Багрицкий, который едва с той же лёгкостью может быть отнесён к народным поэтам, но признанным советским классиком, безусловно был. Если бы меня попросили дать сжатую характеристику творчества Корнилова, то я бы сказал, что это хорошее сочетание есенинской природности и безбашенности с пытливым, описательным взглядом Багрицкого, чьё настроение очень быстро сменяется с безудержного веселья на грусть. Но при этом, сугубо по моему мнению, Корнилов послабее. Он хорошо впитал дух эпохи, но ни в коей мере не является однозначно самостоятельным. И, увы, у него нет таких шедевров, как у этих гигантов. Зато есть попытки подражательства: так стихотворение "Вошь" (1932) живо отдаёт написанным тремя годами ранее гениальным "ТВС" Багрицкого (справедливости ради стоит сказать, что и старший товарищ, как известно, был не без греха в этом плане и в раннем творчестве активно писал "под Гумилёва"). Но это не мешает ему быть живым:Вы понимаете? Природа,уединенье в глубь аллей - мои четыре бутербродаей слаще всяких шницелей.Мне по-особенному дорог,дороже всяческих наградмой расписной,зелёный город,в газонах, в песняхЛенинград.Я в нём живу,пою,ликую,люблюи радуюсь цветам,и я его ни за какуюне променяю,не отдам.("Открытие лета", 19 мая 1934)Нужно ли что-то говорить? Человек радуется жить. Может, и в эти 30 с небольшим ему хватило прожить за нас.